Когда спорят о ложных обвинениях в изнасиловании или домогательствах, частенько называют какие-то статистические цифры. 2%, 8%, 8%, 10%, 20%, 41%… Кто же говорит правду, а кто врёт?

Все лгут

Вы, даже если учились на гуманитария, наверняка делали лабораторные работы по физике. И, скажем, измеряли вес колбы с водой динамометром. Так вот, если вы написали в ответе 7,38 или 7,3 Ньютона вместо 7, то вам поставили бы трояк. У школьного динамометра есть погрешность. А ученые страсть как не любят, когда точность результата выше, чем точность измерения. Можно грубым прибором получить точность повыше, сделав несколько измерений, но и это не спасает от систематической ошибки, ведь прибор у вас дешевый и некачественный – вы даже не знаете в какую сторону он врет.

С ложными обвинениями в изнасилованиях все обстоит именно так, а с обвинениями в домогательствах – еще хуже. Но если на школьном приборе, сделанном из палок и говна, хотя бы пишут про то, какая у него погрешность – в оценках изнасилований обычно нет и этих попыток в научную честность. Просто на вот тебе цифра, а если не веришь то ты патриархальная ******** / матриархальный бабораб – нужное подчеркнуть.

Проблем тут масса:

• Далеко не все случаи доходят до полиции.
• Не всегда удается установить подозреваемого. Иногда ловят не того.
• Иногда заявление забирают (по разным причинам. Не обязательно оно было ложью)
• Иногда нет достаточных улик, есть алиби.
• Иногда сажают невиновного, но затем происходит какое-то чудо, у обвиняющей стороны просыпается совесть, открываются новые обстоятельства дела.
• Иногда сажают невиновного, но чуда таки не происходит.
• Цифры могут меняться – зависеть от культурных особенностей, законов, отношения общества к жертвам.

Самый простой способ получить маленькую цифру – поделить число доказанных оговоров (когда вранье мнимой “жертвы” было доказано) на оценочное число всех заявлений. Получится очень мало, меньше процента. Забудем, что среди развалившихся на разных стадиях обвинений были также и ложные и то, что доказать оговор едва ли проще, чем само изнасилование.
Простой способ получить большую цифру – взять и все случаи из серой зоны (недостаточно доказательств), все отозванные заявления (в том числе, потому что жертве угрожали) и даже те случаи, когда товарищу следователю показалось, что жертва недостаточно убедительна.

По хорошему – серую зону “Она сказала, он сказал” никуда нельзя относить. Нет следов побоев, борьбы, повреждений половых органов и независимых свидетелей – черт его знает, что там на самом деле произошло.

Можно ли считать, что все кто сели в тюрьму – сели за дело и доказательства отличные от слов жертвы были? Увы нет. И оценить долю таких случаев особенно сложно, потому что каждый пересмотр такого дела своего рода чудо. Уникальное стечение обстоятельств. Трудно оценивать вероятность уникальных не повторяющихся событий.

Далее будет пара “курьезных случаев”. Единичные примеры не годятся для статистических выводов и обобщений. Просто задумайтесь, что во всех этих случаях правда могла никогда не вскрыться, таких же ложных обвинений, которые в статистике числятся как истинные – еще много, но точно не известно сколько.

Джемма Бейл. Обвинила 15 мужчин в изнасиловании. Первый из них отсидел по ложному обвинению семь лет. Если бы она не вошла во вкус, мы бы никогда не узнали правды.

Марк Вайнер отсидел два с половиной года по обвинению Челси Штайнигер

Дело было построено на показаниях “жертвы”, данные вышек сотовой связи и показания полицейских опровергали ее слова, но прокурор (кстати, женщина) надавила и Марка закрыли. Дело всплыло совершенно случайно, когда Челси Штайнигер попалась на наркоте.

Дэнни Кей отсидел три года преждем чем его сестра смогла доказать его невиновность, восстановив переписку в фейсбуке с предполагаемой “жертвой”.

Джон Доу против колледжа Амхерст – парень помог девушке добраться до комнаты в общежитии, после чего вырубился. Она занялась с ним сексом, пока он был в отключке (т.е. Буквально изнасиловала). Но через некоторое время подала заявление. Парня выперли из колледжа. Девушка выдала секрет о том, как все было на самом деле своей подруге и правда всплыла. Парня не восстановили в колледже, он до сих пор судится. О том была ли наказана девушка – не известно. Настоящие имена в этой истории суд не разглашает.

К чему все это? Учесть все эти факторы и получить “настоящую” оценку доли ложных обвинений просто невозможно. В лучшем случае, очень приблизительно оценить сколько же сидит невиновных. Единственный честный ответ на вопрос, сколько же обвинений ложные – Мы точно не знаем сколько их.

А вот еще чего нельзя делать:

“Ты новая Шурыгина”. Нельзя утверждать, что большинство обвинений ложные и травить жертв. Изнасилований реально много. Это травма. Нельзя ее усугублять враждебностью и недоверием. Это не значит, что надо сажать того, на кого показали пальцем. Но обвинения должны быть серьезно изучены, расследованы, а обвиняющая сторона защищена от травли и угроз.

“Ложные обвинения не проблема, потому что их мало”. Проблема! И нельзя ее отрицать и преуменьшать. Это не только несправедливо к жертвам оговоров, это подрывает доверие к правоохранительной системе и к настоящим жертвам.

“Ложные обвинения редки, так что давайте просто верить жертвам домогательств” – По домогательствам статистики нет никакой, потому что серая зона там еще больше. В отличие от изнасилований, экспертиза никакая не поможет. Свидетельские показания – да, но и с ними обычно не густо. Иногда есть переписка и видео, но чаще всего только слова. Оценки типа ФБРовских 8% относятся к обвинениям в изнасиловании, которые прошли фильтр с отсевом совсем уж бездоказательных. Доля лжи в нефильтрованных обвинениях вполне может быть значительно больше (но сколько именно мы не знаем!)

Кстати, свидетели тоже могут врать: как в деле Mean girls пять подруг просто совместно оговорили парня, который им не нравился. Мы знаем об этом, потому что у одной из них совесть потом проснулась.

Тут наверное нужен какой-то мудрый вывод из всего текста. Или категорический призыв. Но вывод у меня только один: в делах где с объективными доказательствами туго нельзя торопиться с выводами, быстро судить, резать не отмерив.

Защита и реабилитация жертвы важнее наказания преступника.

Не наказать невинного важнее, чем наказать виновного.

Профилактика и просвещение важнее, чем наказание.

Доверие и взаимопонимание важнее возмездия.

И вот ещё, чуть не забыл. Все иногда лгут.

На всякий случай. В тексте везде под словом жертва подразумевается обвиняющая сторона. В случае ложного обвинения, разумеется, настоящей жертвой является обвиняемый. Но я не люблю юридические дебри, потому написал именно так.