Кроме самой организации труда и разделения трудового процесса, идет и усовершенствование оборудования. Технологию производства пытаются упростить и усовершенствовать. Несомненно, существовали различные попытки применения силы водяных колес, ветряных мельниц и тому подобных изобретений в качестве подспорья в массовом производстве. Но значительный прорыв происходит с изобретением парового двигателя.

Собственно говоря, силу пара знали и использовали еще древние египтяне, которые заставляли шевелиться статуи в храмах, направляя пар по трубам. Но это были частные и узкоспециализированные случаи. Изобретение двигателя произошло в 1689 году, когда был построен первый механизм, приводимый в движение при помощи пара, а не физической силы или иного воздействия. Правда, широкое применение он все-таки нашел позже, после усовершенствования,; до этого он использовался в основном на шахтах и рудниках в качестве насоса для откачивания воды. Лишь к 1800 году происходит его усовершенствование, и его начинают широко применять.

Но главную роль на данном этапе играет даже не технологическое улучшение средств производства. Технологическое развитие становится дополнительным и происходящим из развития самого процесса производственной социализации (еще раз напомню, что значение термина в данном контексте — это консолидация совместных усилий для достижения цели, объединение в общем действии). К этому моменту начинает накапливаться социальный кризис. Общество в целом стремится к социализации, но разные ее аспекты начинают входить в противоречие друг с другом, вызывая далеко не благоприятный резонанс. С одной стороны, продолжается социализация на уровне власти. В том плане, что существующие монархии продолжают укреплять абсолютизм,; некоторые уже находятся в состоянии абсолютизма, как, скажем, французская монархия. Централизованная власть, опирающаяся на широко раскинутый бюрократический аппарат, централизованная система налогов, регулярная армия, ставшая опорой короны, система полиции, как фискального органа власти, направленная не столько на борьбу с преступностью, сколько на защиту интересов короны и королевской казны. Все эти характеристики, казалось бы, делают государство сильным, укрепляют его, а именно укрепляют королевскую власть, концентрируя ее в одних руках. Происходит социализация и в других сферах. Объединение производства, в частности, начинает выводить на сцену новое сословие. В первую очередь, это торговцы и владельцы мануфактур. Но сам процесс создания мануфактур и процесс роста торговли ведет к росту городов и росту городского населения. Среди городского населения оказывается много новых, перебравшихся в город, людей: тех, кто устраивается на работу в мануфактуры или просто пытается найти заработок в городе. Ослабление гильдий уже произошло. Если раньше гильдии контролировали происходящее в городах, по сути являясь местной властью, то теперь их влияние снижено. Это можно воспринимать как отступление от социализации и возврат к индивидуализации. Ведь именно централизованная структура гильдий создавала в свое время фактор социализации производства, но создавала ограничения для появления новых участников этого процесса. Консервативность гильдий ограничивала приток новых ремесленников в города. Теперь ремесленники уступают место наемным рабочим, а гильдии — мануфактурам. Снятие ограничений увеличивает приток работников, снижает требование к их квалификации и облегчает их внедрение в новый формирующийся слой общества. Впрочем, ремесленники как таковые не исчезли и продолжают существовать и развиваться в тех отраслях, где массовость производства не требуется. Но здесь как раз происходит уже “отскок” в сторону индивидуализации. Если мануфактуры, устраняя барьеры, создаваемые гильдиями, только способствуют большей социализации производства и тем самым способствуют росту производства и росту нового сословия, то на фоне этого, ослабление гильдий, связанных с производством, ослабляется и тотальный контроль остальных гильдий. Ремесленники, входившие в гильдии, становятся более независимыми и самостоятельными. Активно формируется сословие буржуа. Кто такие буржуа? Советско-социалистическое понимание этого слова и понимание, которое вкладывается на современном Западе в термин “средний класс”, — это совершенно разные вещи. Изначально значение слова “буржуа” являлось обозначением того, что сейчас именуют “средний класс”. Во времена перехода от Ренессанса к периоду, обозначаемому в искусстве как барокко, было именно таким. Конечно, термин “барокко” скорее термин культуры и искусства, но он обозначает вполне определенный период времени, о котором мы и говорим. Буржуа (буржуи), в понимании советского человека и человека, выросшего на наследии советских традиций, — это богачи, заводчики, капиталисты, то есть в принципе богатые люди. Изначальное понимание слова “буржуа” — это человек независимый и состоятельно зарабатывающий себе на жизнь. К этому времени еще не происходит, как так4овое разделение буржуа (или как бы их ни называли в других странах) на “богатеев” и “пролетариат”. Но сам класс сформирован. Вернее, это еще скорее по-прежнему сословие. Сословие, выделившееся из низшего (на тот момент) сословия крестьян и не принятое высшим сословием дворян. Собственно, исходя из этого, становится понятен и термин “средний класс”.

Как бы то ни было, прослойка общества, состоящая из этих людей, становится достаточно обширной и в продолжающих активно расти городах, занимает очень значимое место.

Как уже говорилось, основной силой, до этого момента противостоящей монархическим устремлениям к абсолютизму, являлась аристократия, отстаивающая свои права и привилегии. Именно аристократия зарождает парламентаризм, как форму противодействия абсолютизму. Именно аристократия становится идеологом создания конституционной монархии, идеологом ограничения власти монархов и подконтрольности, в том числе и монархов, закону, идеологом установления закона не одним лицом, а парламентом.

Но уже на ранних этапах развития парламентаризма, в парламенты, там где они создаются, вытесняя создавшую их аристократию, втираются буржуа. Собственно, это даже еще не буржуазия и не представители “среднего класса”, в первую очередь это купцы и представители гильдий, которые организуют местное самоуправление в городах.

Постепенно возникает значимый конфликт интересов между аристократией и буржуа. Аристократия сталкивается с силой, которая не меньше аристократии хочет своего места в управлении государством и влияния на принятие законов. Более того, они уже оказываются в среде парламента. К тому же эта сила в новых реалиях времени обладает большими возможностями, чем аристократия. Если на стороне аристократов знатность, родовитость, древние традиции и консерватизм (несмотря на то, что прогрессивный шаг как раз исходил от них изначально), то на стороне буржуа — деньги. Абсолютизм или приближенное к нему состояние изменили устройство государств, сделав знатность и благородные имена не столь значимыми(несмотря на традиционное высокое влияние, аристократических семей); более значимым становится наличие у них капитала. А финансовое благосостояние перестало быть прерогативой аристократов. Европа, расширяющаяся в колонии, создает все больше возможностей для тех, у кого есть деньги или есть умение их зарабатывать. Если вспомнить средневековые времена, то такие возможности были более чем ограничены. Купцы, конечно, торговали, но уровень торговли со временем начала колонизации и в сравнение не идет. Для остальных групп населения оставалось по сути два варианта: если ты не дворянин, то либо батрачь на господина на поле, либо становись воином; если не погибнешь, может быть, чего-то объешься. Ремесленники, находившиеся несколько выше в своем положении, чем крестьяне, все же оставались во многом зависимы и ограничены теми же условностями, устанавливаемыми гильдиями. Теперь ремесленники не связаны с гильдиями столь прочно, и гильдии уже не диктуют законы, как это было раньше на уровне городов; производство вышло за рамки городов и стало не только более динамичным, но и более либеральным, если применить данный термин, то есть более свободным и более индивидуализированным. Открытие собственных мелких предприятий по оказанию услуг или мелкого производства становится достаточно частым вариантом заработка для жителей городов, в особенности крупных. Те, у кого есть деньги на дальнейшее развитие, закупают оборудование, сырье и начинают более крупное дело. Деньги делают деньги, тем более в складывающейся обстановке этому способствуют все обстоятельства.