Затухание колебаний маятника истории
Говоря об истории, мы подразумеваем явление не механическое и не физическое. История — это явление общественно-политическое, общественно-социальное. Следует ли говорить об истории до появления человека? Скорее о течении времени, но не об истории. Если и были какие-то цивилизации на Земле или на других планетах до появления истории человечества, то у них была своя история, с историей людей не связанная. Говоря же о животном мире, слово «история» подходит крайне относительно, как минимум в том контексте, который подразумевает понятие «история человечества». То есть, говоря об истории человечества, мы говорим о социальном, политическом, экономическом и культурном развитии нашего вида живых существ.
Уходя в глубины истории, мы видим многие тысячи лет существования первобытного общества, социальное, экономическое и политическое устройство которого, по сути, не менялось и было скорее свойственно устройству аналогичных сообществ животных. Первобытное общество существовало в состоянии предельной социализации, по сути, в состоянии первобытного коммунизма. Это было возможно по причине малочисленности ячеек-племен, суровых условий жизни и необходимости опираться на взаимопомощь соплеменников как на важный фактор выживания.
Вам, думаю, знаком принцип работы маятника. Если маятник поднять в одну предельную точку пространства, он начнет движение, когда его отпустят, пока не достигнет нижней точки, обусловленной притяжением. Но продолжит движение под воздействием инерции и начнет подниматься до возможно высшей точки, противоположной той, в которой был отпущен. Потом начнет аналогичное движение обратно. Каждое его очередное колебание будет немного менее интенсивным и будет немного менее высоко заходить вверх, то есть его колебания будут гаситься силой притяжения. И так до тех пор, пока колебания не прекратятся и маятник не замрет в нижней точке, обусловленной силой притяжения.
История — не физика, и законы, действующие в ней, могут быть отличны от законов физики. Но есть общий принцип, который невозможно не заметить. История не прямолинейна. История не имеет своего предназначения и конечной цели. Это просто процесс развития. Но процесс развития, как и любой процесс, имеет свои законы и принципы. И многие законы в разных науках, несмотря на кажущуюся несопоставимость, могут иметь схожие черты. В данный момент я скорее провожу аналогии и сравниваю некоторые моменты в переносном, а не прямом смысле, но тем не менее схожесть механизмов может быть замечена.
Если брать первобытное время точкой отсчета и провести аналогию с движением маятника, то мы видим подвешенный в максимально приподнятом положении маятник. Маятник, зависший в этом положении надолго. По сути, такие значимые вехи развития человека, как открытие огня, изобретение изготовления каменных орудий, способность говорить и общаться, изобретение одежды, стали значимыми для его выживания, для его развития, но никоим образом не изменили ни его социальные привычки, ни его общественное устройство. Даже появление первичных элементов культуры, как умение рисовать, делать скульптуры, изобретение музыкальных инструментов, появление религиозных взглядов, не внесли никакого изменения в образ жизни человека. Первобытное племя в своем социально-общественном устройстве мало чем отличалось от стадных и стайных животных.
Резкое изменение и начало колебаний маятника истории дает переход человека от охоты к земледелию и скотоводству. В первой череде — земледелие. Скотоводство, вероятно, даже появившееся ранее земледелия, не давало значимых толчков к возникновению расслоения социальных форм общества, возникновению стремления к индивидуализации. Как минимум, это был гораздо более медлительный процесс. Но переход к земледелию и переход к оседлому образу жизни, связанному с земледелием, такой толчок дал. Маятник был отпущен, и его колебание началось.
Животный мир так же имеет две крайности социального устройства: социализация как проявление формы стадности и стайности животных. Высшей формой социализации становится проявление поведения колониальных насекомых, таких как муравьи, термиты, пчелы и т. п. Но это уже скорее несколько иной уровень внутривидового симбиотизма. Это аналогично тому, как колонии одноклеточных, дифференцировав функции клеток, стали многоклеточными животными. Аналогично колониальные насекомые дифференцируют деятельность и назначение особей колонии и создают подобие организма высшего уровня.
Индивидуализация так же присуща животным формам, и многочисленные виды обитают в качестве особей-одиночек, изредка встречающихся с другими особями своего вида для продолжения потомства или в качестве случайных контактов.
Индивидуализация, возникавшая в человеческом обществе, не могла дойти до уровня таковой у животных-одиночек, так как человек все равно оставался зависим от общества, от структуры, от племени, государства, рода. Тем не менее отпущенный маятник, после долгого нахождения в положении неизменности, устремляется к своей естественной противоположности— к индивидуализации. Скорее следует говорить о дроблении ячеек и возникновении субячеек общества. Целостные племена стали делиться на семьи, группы. Сами племена стали ячейками более крупных формаций. Начала выстраиваться более сложная и разнообразная структура. Несмотря на начавшееся дробление, расслоение и устремление к индивидуализации, сам процесс индивидуализации имел значительное отличие от такового в природе. Маятник так и не дошел до противоположной вершины. Само разделение первоначальных ячеек привело к образованию сложной структуры новых ячеек. Если рассматривать общую тенденцию колебаний маятника истории, в любой его точке мы можем заметить: с самых первых движений в сторону одной градации, начинают, уже самими механизмами этого движения проявляться устремления в обратную сторону. И когда этих устремлений накапливается больше, чем первоначальных, направление движения меняется.
Не рассматривая временной промежуток «зависания» маятника во времена первобытного строя, мы видим, что на достижение предела другой градации ушли тысячелетия. Да и то не все общества прошли этот путь, многие «застряли» на разных этапах первичного расслоения общества. Тем не менее начали образовываться города, зародились центры цивилизаций: Индия, Китай, Междуречье, Египет, Европейское Средиземноморье. Несколько позже города Центральной и Южной Америки. Первичное расслоение общества вело к формированию новых образований. Складывались сословия. Говорить о классах в этот период, пожалуй, рановато, так как класс — это достаточно условная формация, обозначающая положение человека в обществе, но не привязывающая его к этому положению от рождения; из класса в класс возможен переход. Сословия, наиболее ярким их проявлением являются касты в Индии, — это положение в обществе, закрепленное рождением человека в соответствующем сословии. Трудно определить момент, когда формирование сословий как механизм индивидуализации и расслоения общества стал превращаться в механизм социализации в виде объединения по принадлежности к сословиям и создания сложной структуры сословных государств. Маятник, двигавшийся к индивидуализации, качнулся к социализации. Но не везде, только там, где объединения племён стали формировать города, а затем города стали создавать империи.
Здесь опять-таки проявляется «обратная тяга». Изначально достаточно однородное население полисов, фракционированное на сословия, но объединенное одной культурой, языком, общей религией и общими представлениями, начинает включать в себя новые элементы. Сначала это иноплеменные рабы с чуждым языком и взглядами. Но рабы не воспринимаются «полноценными» людьми и тем более гражданами. Но чем шире разрастается структура государства, тем больше в ее пределах оказываются различные народы, не связанные с первичной культурой. Не важно, шло ли такое распространение в виде колонизации греческих полисов и финикийских городов или в виде завоевания новых земель римлянами, персами. Сословия, изначально строившиеся на объединении под общностью происхождения и культуры, становились слишком размытыми, так как включали в себя представителей равных по значению сословий других народов, равных по значению, но имеющих другие взгляды, другую культуру, другие традиции и представления. Происходит разрушение сословной целостности, ее дробление. Причем это свойственно как низшим сословиям рабов, свободных ремесленников и крестьян, так и аристократии. Все античные империи закончили свое существование падением и подчинением чужой культуре. Наиболее долго устояла Восточная Римская Империя, или Византия, но и она пала под ударом турков.
Причина неустойчивости вторичной социализации общества, в том, что попытка сословного объединения была попыткой объединения слишком разнородных составляющих. Это великолепно действовало в пределах одного города или нескольких городов со схожим этносом, но многонациональные империи быстро теряли свое единство, и на первое место выходили стремления индивидуализации, разрывавшие империю изнутри. Такие империи либо поглощались более сильными и более молодыми, еще не подвергшимися внутрисословному дроблению, либо разрушались, образуя множество самостоятельных «осколков» после себя.
Таков был сценарий Римской империи. Она рассыпалась еще задолго до нашествия германцев. Захват ослабленных частей империи германскими племенами стал лишь заключительным итогом внутреннего ослабления и раздробленности. Так рухнула империя персов, задолго до того, как по ней прошлось относительно маленькое, хоть и сильное войско Александра Македонского.
