Ст. 137 УК РФ говорит о наказании за распространение личной информации. С точки зрения либертанского права, личная жизнь человека — несомненно его личное дело, и публичная демонстрация тех или иных подробностей личной жизни, которые сам человек не желает делать публичным достоянием, является нарушением его свободы. Но в современных условиях это положение практически не работает по факту. Современный мир стал чрезмерно «просматриваемым» и открытым. Не говоря о том, что все большую часть собственной жизни люди даже не пытаются скрывать, а напротив, с развитием соцсетей стараются максимально демонстрировать те аспекты личной жизни, которые раньше и в голову никому бы не пришло демонстрировать. Популярными становятся фотографии и другие материалы в духе «что я ела на завтрак» или «как я ложусь спать». Это, конечно, личное дело каждого — как скрывать свои действия, так и демонстрировать их, если таково его желание и это никому не приносит вреда. Но современные технологии практически не оставляют свободного личного пространства человеку, который даже не пытается проявлять публичность своих действий. Зачастую большинство населения даже не задумывается, а многие и не подозревают о том, что значительная часть их действий уже не является их личной информацией. Камеры видеонаблюдения давно стали привычным элементом общественных мест. Они располагаются не только в магазинах или возле входов в здания, требующих охраны и наблюдения, не только на перекрестках или определенных участках дорог, где часто происходят аварии или другие происшествия, для фиксации происходящего. Сейчас трудно найти публичное место, которое не находится под наблюдением. Метро, магазины, улицы, общественные здания, подъезды жилых домов — при таких условиях любое передвижение человека, его контакты, взаимодействия становятся публичными, хочет он этого или нет. Значительно более личная информация собирается и другими способами. Электронные деньги постепенно стараются вытеснить бумажную наличность, любое действие, проводимое через электронные кошельки и пластиковые карточки, фиксируется, и при необходимости можно получить полную информацию о том, кто, что купил, какими услугами воспользовался и что делал, место, точное время и точные действия. Несмотря на конституционные права и в том числе несмотря на данную статью, сбор информации становится все более регулярным, более детальным, создаются общие базы данных, вводятся новые системы. Принятые законы, вроде пакета Яровой, полностью перечеркнули право человека на сохранение личной информации, в частности право на тайну личной переписки, телефонных и иных переговоров. Хранение данных в интернете и возможность госорганам получать доступ к любым хранящимся там данным в данный момент делает эту статью просто фикцией, которая может применяться только к частному лицу, выдавшему чью-то информацию. Так как говорить о добровольном согласии всех лиц, попадающих, скажем, в объектив уличной камеры наблюдения, естественно, и речи идти не может. С другой стороны, развитие технологий и желание обезопасить свою деятельность, коммерческие интересы и другие факторы ведут к дальнейшему размыванию грани понятия «личная информация». Что с этим делать? Наказывать подружку, проболтавшуюся о рассказанном ей секрете, естественно, тоже никто не предлагает. Однако чтобы данная статья УК РФ была действенной и реально применяемой, следовало бы упразднить многие программы, связанные с наблюдением и контролем за действиями граждан, которые, напротив, сейчас активно развиваются, то же отслеживание геолокации сотовых телефонов и, более того, введенная в связи с «ковидом» программа, позволяющая не только отслеживать местоположение владельца сотового телефона, но и возможные его контакты, основанные на списках геолокации находящихся рядом с ним других граждан. Вообще тема слежки и сбора информации достаточно сложная и большая, выходящая далеко за рамки обсуждения данной статьи УК РФ и ее аналогизации применительно к Единому Закону, так что требует более детального обсуждения, что и будет сделано несколько позже. В данном случае вопрос о том, как либертанское право относится к тайне личной информации. Ответ прост – несомненно, это личное право человека, за исключением тех моментов, когда человек скрывает свои преступные действия, но для сбора личной информации о подозреваемых в совершении преступления должны выдавать суды, и только при наличии судебного решения такой сбор информации может быть доступен. По поводу разглашения чужой информации опять-таки встает вопрос о нанесенном этим действием ущербе. И должно рассматриваться, как и многие подобные вопросы, не как отдельный вид преступления, а как личный конфликт двух ячеек, спорное отношение которых к действиям друг друга должны урегулироваться судом. Это типичная проблема нарушения свободы и причинения вреда свободе, каждый отдельно взятый факт должен рассматриваться судом с точки зрения, был ли причинен вред данными действиями или нет, и устанавливаться компромиссный вариант решения, удовлетворяющий обе стороны, либо же при явном причинении вреда действиями одной из сторон другой ячейке накладываться компенсация причиненного ущерба либо равное действие в адрес ячейки, совершившей таковое.

Ст. 138 УК РФ говорит именно о нарушении тайны телефонных переговоров, личной переписки и т.п. Все сказанное выше применимо и к ней, так как это лишь один из аспектов нарушения неприкосновенности личной тайны человека. Впрочем, данное нарушение установить и зафиксировать проще, так как раскрытие переговоров или переписки и информации, имевшейся в них, третьей стороной проще доказать и продемонстрировать, равно как и ущерб, нанесенный данным действием. Впрочем, сейчас эта статья так же применима достаточно условно, памятуя пресловутый пакет Яровой, явственно нарушающий ее. В первую очередь государство в нынешнем его виде не соблюдает и не собирается соблюдать собственные законы, переделывая их под сиюминутные выгоды и желания нынешних кругов власти. Либертанское право устанавливает как понятие негативного права антицензуры, так и понятие права личностной свободы. В частности, то, что никто не имеет права запретить кому бы то ни было делать что угодно, если его действия не причинят прямого вреда другим ячейкам. Вопрос нарушения личной тайны, в частности тайны любых форм переговоров, является достаточно неоднозначным в том плане, что обнародование полученной информации не всегда допустимо и безвредно для того, о ком информацию обнародовали. Но запрет на раскрытие любой скрываемой информации также может нарушать права и свободы других лиц по той причине, что скрывается зачастую информация о собственных негативных действиях лица, который не хочет, чтобы та информация стала общедоступной. Решение этого вопроса на самом деле просто. Недопустимо внешнее, постороннее вмешательство в чужую информацию, кроме случаев, когда эта информация касается действий, приносящих вред другим лицам. Как уже говорилось, здесь скорее вопрос меры воздаяния за вмешательство в чужую свободу и в чужую тайну. Иметь свою тайную информацию — право гражданина и элемент его свободы. Разглашение этой информации третьей стороной, причем полученной посредством действий, которые можно назвать по-простому «шпионскими», является нарушением свободы ячейки и может быть оправдано только в случае, если добываемая информация была связана с действиями данной ячейки, приносящими вред другим ячейкам. Опять-таки, при условии случайно попавшей в руки информации к частному лицу. Для действий государственных органов (полиции) по целенаправленному изучению закрытой информации той или иной ячейки разрешение должен выдавать судья в случае наличия веских подозрений в деятельности данной ячейки, направленной на причинение вреда другим ячейкам.

Отдельный вопрос — ст. 138.1. УК РФ. На фоне активного распространения со стороны государства «шпионских технологий», являющихся откровенным «негласным сбором» личной информации о всех гражданах тотально, наличие данной статьи выглядит не более чем насмешкой и издевательством над теми же гражданами. Введение этой статьи, вернее ее аналога, благополучно перекочевавшего из УК СССР в нынешнее законодательство, было актуально и вполне обоснованно еще в 60-70 годы, когда спецтехника не пользовалась особым распространением и была действительно доступна только различным агентам и лицам, планирующим тайное получение секретной информации. С учетом современного распространения гаджетов, многие их них оказываются подпадающими под эту статью, даже с учетом внесенных в нее дополнений, и на усмотрение сотрудника полиции могут быть квалифицированы как нарушающие закон. Данный пункт в УК РФ требует незамедлительного упразднения даже на нынешнем этапе существования законодательства, и уж тем более не может быть включен в Единый Закон.